Еще в первой половине XIX века, в эпоху буржуазных революций и утверждения капитализма, в общественно-политической мысли выделяется направление правой (консервативной) критики буржуазных порядков. В рамках этого направления особое место занимает теория т.н. «феодального социализма». Приверженцы ее, критикуя капитализм, видели выход из его противоречий в возвращении к феодально-патриархальным отношениям. Формирование феодального социализма происходит после революции 1830 г. во Франции и парламентской реформы 1832 г. в Англии, когда возникла почва для иллюзии об общности интересов классов, противостоявших буржуазии справа и слева, своеобразном антикапиталистическом фронте феодалов и трудящихся. Впервые термин «феодальный социализм» был употреблен К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии». Основоположники марксизма относили к представителям феодального социализма часть французских легитимистов (сторонников свергнутой в 1830 г. династии Бурбонов) и «Молодую Англию» – группировку английских политических деятелей и литераторов, принадлежавших к партии тори и выражавших интересы той части земельной аристократии, которая оказалась неспособна успешно вписаться в новые, капиталистические отношения и проявляла недовольство усилением экономического и политического могущества буржуазии. 

Историко-философская концепция феодального социализма была разработана английским философом-моралистом, историком и публицистом Томасом Карлейлем (1795 – 1881). Его основные произведения – «Французская революция» (1838), «Прежде и теперь» (1843), «Герои, почитание героев и героическое в истории» (1844), «Письма и речи Оливера Кромвеля» (1845), «Чартизм» (1846), «Памфлеты» (1850), «История Фридриха Великого» (1854 – 1864) и др. В начальный период деятельности Карлейля можно причислить к мелкобуржуазным критикам капитализма. В его сочинениях, написанных до 1848 г., звучит резкая критика буржуазной идеологии и буржуазного порядка, обличение лицемерия буржуазной парламентской демократии, социального паразитизма, алчности и моральной распущенности плутократов. Однако на протяжении 1840-х гг. взгляды Карлейля менялись в сторону консерватизма. Постепенно в работах Карлейля критика капитализма звучала все глуше, а его высказывания, направленные против выступлений народных масс, – все резче.

Консервативные черты в мировоззрении Карлейля приобрели более отчетливые формы после революционных событий 1848 – 1849 гг., в которых восставший пролетариат впервые заявил о себе как о самостоятельной общественно-политической силе. От критики капитализма Карлейль переходит к фактической его защите. Он открыто выступает против народных и освободительных движений, осудил Парижскую Коммуну 1871 года. Оценивая творчество Карлейля в этот период, Маркс и Энгельс писали, что оно «...представляет нам доказательство того, как высоко парящее благородство превращается немедленно в неприкрытую низость, лишь только оно спускается с небес своих сентенций и фраз в мир реальных отношений».

Томас Карлейль ставит проблему выработки оптимальных путей дальнейшего развития человечества. Он в выгодном свете противопоставляет феодализм капитализму. В книге «Прежде и теперь» Карлейль в духе реакционного романтизма рисует идиллические картины средневекового общества, где якобы царили простые благородные нравы, добрый монарх обеспечивал благополучие и свободу подданных, а церковь пеклась о высоких моральных ценностях. С точки зрения феодального социализма установление политического господства промышленной буржуазии привело к распаду традиционных общественных связей, к возникновению хаотической массы преследующих эгоистические цели индивидов. Возвращение к гармоническому слиянию людей в социальный монолит может быть достигнуто лишь совмещением промышленной цивилизации с феодально-патриархальными принципами общественного бытия, отвечающими извечной «человеческой природе»: иерархия, развитие патерналистско-патриархальных связей, незыблемость традиций и ритуалов, святость политических установлений и лиц, в которых они воплощены (монархи, отцы церкви, земельные магнаты и «капитаны промышленности», как назвал их Карлейль). Общество будущего, которое должно придти на смену современному капитализму, мыслится Карлейлем как глубоко элитаристское, недемократическое: «Социализм и дикая толпа – несовместимы». Если в средние века правила феодальная (земельная) аристократия, то в обществе будущего призвана править аристократия промышленная. Если раньше власть принадлежала воинам, то теперь она должна принадлежать предпринимателям, индустриалам («благородным Хозяевам среди благородных Работников»). Иными словами, в обществе будущего сохраняется четкая грань между правящей элитой и управляемой массой, но если в современном капиталистическом обществе господствует конкурентный императив «Сильный давит слабого», то в новом обществе будет действовать социально-патерналистский принцип «Сильный защищает и опекает слабого».

В трудах Карлейля красной нитью проходит дискредитация революции как исторического явления. Революция в его представлении – это анархия, вырвавшаяся из оков, это «безумие, которое живет в сердцах людей». Карлейль осуждает Французскую революцию, как и все революции вообще. Однако он ярко изображает в отрицательном свете и старые, дореволюционные порядки, говорит о негодности и жестокости старых французских политических учреждений и, таким образом, косвенно даже оправдывает революцию как вспышку народного гнева. «Главными деятелями Французской революции, – писал он, – как всегда... при подобных революциях и во всех странах, были голод, нагота и кошмарный гнет, давивший двадцать пять миллионов существ».

Карлейль отвергал наличие объективных закономерностей в истории, считая исторический процесс результатом воли и деятельности отдельных выдающихся личностей. Именно Карлейлю следует отдать пальму первенства в создании концепции «героев и толпы». История, утверждал Карлейль, есть не что иное, как биография великих людей. Роль великих творцов исторического процесса играют «истинные аристократы», а народная масса представляют собой слепое и безгласное орудие в руках великого человека. История великих людей «составляет поистине душу всей мировой истории», а почитание героев – есть основа общества. Великий человек – это «источник жизненного света, близость которого всегда действует на человека благодетельно и приятно»; это – «свет, озаряющий мир, освещающий тьму мира»; это – «природное светило, сияющее как дар неба; источник природной, оригинальной прозорливости, мужества и героического благородства».

Культ героев у Карлейля довольно-таки быстро приобрел антиреволюционную и антипролетарскую направленность. Герой, по словам Карлейля, это «единственная живая скала среди всевозможных крушений, единственная устойчивая точка в современной революционной истории». Среди исторических героев Карлейль особо выделяет тех, которые противостоят разрушительной стихии революции. В свое время английская правящая элита, в полной мере вкусившая плоды буржуазной модернизации (власть, собственность, высокие прибыли и т.д.), устами консервативно ориентированных историков, отрабатывавших социально-политический заказ, не прочь была ругнуть задним числом за излишнюю жестокость английскую революцию XVII века и ее деятелей. Особенно доставалось Оливеру Кромвелю и индепендентам («кромвелевская банда»). Отношение историков к Кромвелю было крайне негативным, в нем видели лишь «цареубийцу» и «тирана». Карлейль справедливо отмечал, что Кромвель «в продолжении ста пятидесяти лет не может получить ни одного голоса в свою пользу». И лишь стараниями Томаса Карлейля в исторической науке начинается реабилитация этого выдающегося политического деятеля. Карлейль по-новому показал роль Кромвеля в истории страны, в частности, его заслуги в возвышении морского могущества Англии и в усилении ее международного престижа. Однако, будь сам Кромвель жив, вряд ли он был бы в восторге от подобного рода «реабилитации». В трудах Карлейля прослеживается стремление выхолостить истинное содержание его деятельности, которая, в конечном итоге, была направлена на защиту завоеваний революции как от контрреволюционных поползновений, от попыток возврата к дореволюционным порядкам, так и от левацких забеганий вперед. Оливер Кромвель был прежде всего революционером и сыграл в английской революции XVII века примерно ту же самую роль, что и Наполеон Бонапарт в Великой Французской революции конца XVIII века и И.В. Сталин в Октябрьской революции 1917 года. Но с подачи Томаса Карлейля и его последователей Кромвель предстает этаким «красным монархом», который сумел обуздать, укротить революционный хаос, железной рукой водворил в Англии порядок, возведя ее на высшую ступень величия, и, таким образом, осуществил то, на что оказались неспособны слабые и ничтожные короли из свергнутой династии Стюартов, доведшие страну до революции.

Просто поразительно, как это похоже на нынешние оценки исторической роли Сталина! Ведь сегодня мы видим, как часть крайне правых сил, гордо именующих себя «национал-патриотами» (среди них – монархисты, православные клерикалы, националисты и откровенные фашисты), поднимая Сталина на щит и пытаясь представить его «своим», всячески стремятся искусственно «оторвать» Сталина от Великого Октября. Дело доходит до прямого противопоставления Ленина и Сталина: дескать, Ленин и большевики уничтожали Россию, а Сталин – ее воскрешал. Что же касается революционной деятельности Сталина в рядах большевистской партии (включая знаменитые «эксы») и коммунистической направленности сталинской политики, то эти вещи либо замалчиваются, либо приводятся на редкость маловразумительные аргументы, типа того, что Сталин, мол, только притворялся коммунистом, а в душе был глубоко верующим, монархистом и вдобавок – националистом. Только вот непонятно, что он, собственно, забыл у большевиков. С такими-то воззрениями – прямая дорога в черносотенцы. И здесь-то как нельзя кстати приходится затасканная версия о том, что Сталин, дескать, был агентом царской охранки.

Все эти измышления не выдерживают никакой критики. Безусловно, Сталин был великим государственником, державником и патриотом. Но – прежде всего – он был выдающимся революционером и коммунистом. И самая главная историческая заслуга Сталина – это построение основ социализма в СССР. Да, Советский Союз был великой державой. Но – прежде всего – он был социалистической державой. Социализм – краеугольный камень величия России. Именно благодаря фундаментальным преимуществам советского социализма перед капитализмом (плановая экономика, направленная не на извлечение прибыли, а на удовлетворение потребностей общества в целом, общественная собственность на средства производства, отсутствие эксплуататорских классов, экономических кризисов и безработицы, система Советов как реальная альтернатива продажной, лицемерной буржуазной демократии) удалось добиться тех высоких результатов, о которых сегодня ностальгируют представители старшего поколения и о которых нынешним горе-правителям приходится только мечтать. Именно во имя и благодаря социализму была достигнута Победа в Великой Отечественной войне. Именно благодаря социализму мы первые шагнули в космос. Но правые «патриоты» этого упорно не замечают (или делают вид, что не замечают), затушевывая истинный источник наших достижений и побед – социализм, подменяя его такими довольно абстрактными категориями, как «сильная власть», «твердый порядок» и «высокая духовность». Те же негативные, темные стороны советского общества, которые следует рассматривать либо как издержки революционного процесса, либо как пережитки прошлого – цензура, репрессии, ГУЛАГ, ограничение демократии и т.д. – напротив, преподносятся «национал-патриотами» как руководство к действию для нынешних и будущих правителей.

Симпатии правых к Сталину в общем-то понятны. Эти люди держат нос по ветру и прекрасно осознают, что сегодня на восхвалении Сталина они могут срубить гораздо больше политических дивидендов, нежели на ругани в его адрес. Чувствуя растущую популярность Сталина, наиболее дальновидные из «национал-патриотов» отбрасывают примитивный антисоветизм и, напротив, принимаются на все лады превозносить Сталина и его эпоху. Тем самым «национал-сталинисты» подспудно подготавливают почву для свертывания остатков хотя и буржуазной, но все же демократии, и подводят идеологическую базу под окончательную фашизацию нынешнего правящего режима (что в условиях грядущей новой волны кризиса становится вполне вероятным). Поиграли в свободу с демократией, полиберальничали – и хватит! Нам нужна модернизация! Нам нужна Великая Россия!

Думается, что показушная борьба между членами правящего «тандема», демонстрация разногласий между ними по ряду вопросов внутренней и внешней политики – не что иное, как намеренно и тщательно спланированный спектакль, разыгрываемый буржуазной властью перед народом в преддверии президентских выборов. И такие инициативы президента Медведева, как десоветизация, десталинизация, новая волна приватизации, переименование милиции в полицию и т.п., обильно унавоженные подчеркнуто монетаристской риторикой, призваны вызвать у российского обывателя рвотный рефлекс, живо напоминая ему об ужасах «лихих 90-х» и запугивая призраком «ельцинизма» и «оранжизма». Не хотите повторения хаоса девяностых? Вас страшит угроза терроризма и межэтнических конфликтов? Не устраивает перспектива повторения печального опыта Украины и Грузии? Тогда – долой либерала-космополита Медведева, и да здравствует консерватор-патриот Путин! Нам нужен вождь, который сильной рукой обуздает преступность и коррупцию, приструнит олигархов и будет радеть о благе народа. «А без царя русским нельзя!..»

Так страна, пытаясь спастись от либерально-оранжевой напасти (реальной или мнимой), попадает в фашистский капкан. Как говорится, из огня да в полымя. Вот только понимают ли представители всевозможных леворадикальных течений (троцкисты, анархисты и пр.), что, открещиваясь от Сталина как от чумы, объявляя его могильщиком Октябрьской революции и предателем марксизма, характеризуя его политику как «имперскую», они фактически «сдают» Сталина правым и тем самым подыгрывают режиму в его стремлении к фашизации. И задача всех левых сил – этому противостоять. Необходимо дать отпор поползновениям ультраправых узурпировать фигуру Сталина. Важно показать, что все то позитивное, кое было достигнуто в советский период под руководством Сталина (и после него), стало возможным не только благодаря наличию крепкой власти, но – прежде всего – благодаря следованию учению Маркса – Ленина, великим идеалам коммунизма. Только так можно конструктивно использовать в будущем сталинский (и шире – советский) опыт построения социализма и не допустить утверждения в России фашистской диктатуры, прикрывающейся именем Сталина.

Идеи Томаса Карлейля и других родоначальников «феодального социализма», представляющие собой попытку эклектически совместить критику буржуазного общества как слева, так и справа, ныне находят своих последователей. Именно в доктрину «феодального социализма» уходят своими корнями многочисленные, пользующиеся на протяжении XIX – начала XXI века большой популярностью в интеллигентских кругах и среди протестно настроенной молодежи, изучающей марксизм не по первоисточникам, а при посредничестве зомбоящика и буржуазной печати, идеи «национал-социализма», «социал-консерватизма», «консервативной революции», «консервативной модернизации», «нового средневековья» и т.п., проекты создания надклассовых партий «цивилизационного типа» и аморфных «народных фронтов», куда силятся запихнуть всех – от бомжей до олигархов. Вот только при практическом воплощении их в жизнь подобного рода идеи и проекты оборачиваются самым обыкновенным фашизмом – капитализмом без демократии.